Охота на Эльфа [= Скрытая угроза] - Ант Скаландис

Наконец, второй этаж тоже был пройден, обошлось почему-то без газов, и вот мы, наконец, в верхней башенке, в цитадели, где должен обитать вожделенный хозяин. Стрелять уже не хочется никому — что может быть глупее, чем случайно пришить человека, от которого зависит судьба всей российской экономики, стоимость жизни которого исчисляется триллионами рублей? (Или триллионами долларов? Я уже запутался в этих астрономических цифрах.) Так или иначе, никаких случайностей здесь, в двух шагах от центральной фигуры быть не должно, но некоторые чудаки из личной охраны Павленко ещё пытаются стрелять, приходится на более или менее доступном языке объяснять им, что теперь это уже просто некрасиво. Вместо огнестрельного оружия в ход идут всякого рода специальные предметы, часть из которых можно назвать холодным оружием, а часть просто подручными средствами. Личная охрана быстро ориентируется и пытается не отставать. В маленьком коридорчике, а затем в длинной анфиладе из трех, если не из четырех предбанников перед кабинетом Павленко начинаются увлекательные соревнования по метанию всякой режущей и колющей дряни от тривиальных штык-ножей, до дикого вида трезубцев и добрых старых японских сёрикенов — зубастых колесиков, кроящих плоть не хуже циркулярной пилы. Вся эта гадость летает практически бесшумно или с тихим свистом, но крови получается много, едва ли не больше, чем от пуль. Самое неприятное, что одно из проклятых колесиков вонзается Шкиперу в плечо а ещё какая-то острая мерзость жалит меня в голень. Нет, не в кость, просто в мышцу.

Но именно в этот момент, мы обнаруживаем, что, наконец, прорвались.

* * *

Нас только шестеро в кабинете и шестой — тот самый комсомольский секретарь, товарищ Амин собственной персоной. Он сидит за огромным столом, невозмутимый, как Будда, и говорит нам:

— Ну, здравствуйте, ребята! Чем обязан?

От такого приема мы полностью обалдеваем и некоторое время молчим. Единственное, на что я оказываюсь способен — это жестом, то есть дулом «кедра», махнуть ему, мол, руки вверх, товарищ!

— У меня нет оружия, — просто и ласково отвечает Павленко. — Можно я не буду поднимать рук, тем более, что мне срочно надо позвонить.

Да он с ума сошел!

Эта его совершенно немыслимая просьба словно бы и расставила все по своим местам. Странность захваченного персонажа перестала быть просто странностью — она на глазах превращалась в опасность, и ко мне разом вернулся и дар речи и способность быстро соображать.

— Нет, — категорично заявил я. — Звонить отсюда будем как раз мы, а вы будете делать только то, что мы позволим. Для начала скажите, у вас есть какая-нибудь громкая связь с персоналом этой резиденции.

— Была, — кивнул он. — Не знаю только, работает ли после вашего штурма. И вообще, там ещё осталось с кем связываться?

— Осталось, — заверил я. — Объявите им: «Внимание! Террористы в моем кабинете. Всем оставаться на местах и не совершать резких движений. Любые попытки действовать самостоятельно, без моих указаний могут привести к необратимым трагическим последствиям».

Павленко дважды послушно повторил в микрофон продиктованный ему текст, и мы все слышали, как эта абракадабра громовым эхом прокатилась по необъятной территории резиденции.

А потом он обезоруживающе прямо, с какой-то буквально детской наивностью спросил:

— Но вы же не станете в меня стрелять? Нет? У вас же задача другая?

— Правильно, — не возражал я, — задача у нас другая, вы наш заложник, но если будете себя плохо вести, придется привязать вас к креслу, а то и заклеить рот скотчем. Ну и потом, вы же человек грамотный, знаете, что заложники — это потенциальные жертвы, заготовленные на случай невыполнения одной из сторон определенных условий.

— Хорошо трактует, собака! — похвалил меня Циркач, видимо, окончательно раскрепостившись в этой весьма творческой обстановке, и добавил, обращаясь к Павленко: — Учитесь, Киса!

Это он «Двенадцать стульев» цитировал, про монтера Мечникова. Я хоть и не сразу, но вспомнил. Однако с подобными шуточками мы рисковали далеко зайти, а бой-то ведь перед этим был нешуточный и я поспешил перевести разговор в деловое русло:

— Какой тут телефон с выходом на межгород.

Павленко лениво взмахнул ладошкой, указывая на громоздкий черный факс-аппарат, и глубоко задумался.

А мне по большому счету некогда было размышлять о его чудачествах. Главное — доложить об исполнении, и доложить срочно.

— Шкипер, Пиндрик! Возьмите на себя дверь! Фил, посмотри, что с рукой у Шкипера, со мной можно разобраться позже. Циркач, следи за этим типом, пока я телефон накручу.

Но Мышкин по сотовому на звонок не отвечал. Я набрал номер московского офиса на Арбате, однако там не поняли моего пароля, и от доклада я решил воздержаться. Оставался только резервный вариант — мобильный телефон Платонова. Этот откликнулся сразу, но как-то странно.

— Все в порядке? — переспросил он без энтузиазма. — Что ж, молодцы.

Но и вопрос, и даже похвала прозвучали удивительно вяло, бесцветно. Что-то у них случилось там за это время, что-то совершенно непредусмотренное. И Эльф поспешил подтвердить мои наихудшие опасения:

— Не покидайте кабинета, ждите дальнейших указаний. У нас проблемы.

И все. Разрыв связи. Настойчиво перезванивать было глупо — мы же люди военные. Приказ получен, сиди, жди. Вот когда, например, полдня пройдет и кушать захочется, тогда можно будет и самодеятельность проявить. А пока оставалось лишь одно — беседовать с господином Павленко.

А это был персонаж, заслуживающий всяческого внимания.

Сам он, что ли, и заказал разгром собственной дачи? Да нет, так не бывает, мы же могли со всей дури залепить из главного калибра прямо по его мезонину. Нет, человек, планирующий подобные мероприятия, как минимум, спрятался бы в бункере, который здесь наверняка есть, а этот крендель сидел наверху до последнего, как капитан боевого линкора в своей командной рубке. То ли верил безоглядно головорезам из личной охраны (это он зря!), то ли действительно не усматривал в нас реальной угрозы, потому что давно просчитал все возможные ходы противника. Но, так или иначе, невозмутимость он проявлял просто царственную.

— А кому вы хотели звонить? — нагло поинтересовался я на правах террориста.

Не ответит — свяжу его к чертовой матери и рот заклею! На хрен он мне сдался, такой не сговорчивый?

Но Павленко ответил:

— Хотел майору Платонову пару слов сказать. Это вы с ним, кажется, разговаривали? Но теперь я передумал. Раз у него какие-то проблемы, я лучше подожду, пока он их решит, а тогда уж сам и объявится. Так я думаю.

Хороший однако слух у Аристарха Николаевича Павленко! И информированность хорошая, даже чересчур. Это настораживало. Да не то слово! Вместе с загадочными проблемами Эльфа это просто наводило на мысль о резком повороте всей ситуации. Задача формально выполнена, деньги получены и пока никем не отняты, но вместо точки поставлено многоточие. Никто не выдвинул никаких требований к «Корпорации Феникс», Павленко сидит среди дымящихся развалин, залитых кровью, но совершенно не ощущает себя побежденным, а главное — абсолютно непонятно, где этот проклятый работодатель — Мышкин Алексей Филиппович со всеми своими триллионами и немыслимой техникой. Что, если уже через минуту придет распоряжение по телефону сложить оружие и перейти в полное подчинение нового хозяина всех рынков России, а именно господина Павленко? Вот тогда и денежки у нас конфискуют в счет погашения каких-нибудь долгов или, в лучшем случае, предложат отрабатывать их по новой на другой специальной операции…

Впрочем, был у нас один верняковый вариант: раздолбить этому доморощенному Амину все аппараты связи, спеленать его, как младенца, и быстро-быстро делать ноги. Я не сомневался, что мы успеем уйти на любой из подходящих машин, какие найдутся в гараже, а после пешком, или на чем-нибудь угнанном — да хоть на электричке — не проблема. Вот только… Я поймал себя на мысли, что даже четверть миллиона, лежащая в вещмешке за плечами, не заставит меня сейчас выйти из игры. If I feel… Осталось неудовлетворенное любопытство.

Благодаря Циркачу, мы слишком глубоко влезли в их макроэкономические проблемы, и не узнать всего — казалось теперь пошло и скучно. Я не обсуждал этого варианта с ребятами, но чувствовал, что и они меня поддержат. Дождаться звонка Эльфа было, помимо всего прочего, делом чести.

Но дождались мы другого звонка. И как это не смешно, я почти точно угадал сценарий дальнейших событий. Как говорится, я пошутил, а они всерьез…

Ожил все тот же большой черный телефон, и я мгновенно сдернул трубку опередив скорее рефлекторное, чем сделанное мне назло движение Павленко:

— Слушаю!

Это мог быть кто угодно, вплоть до президента России, но оказался наш Князь. Мышкин собственной персоной.